Это очень интересный вопрос. Не знаю, на самом деле, как люди ищут такие иконы, но подозреваю, что, наверное, они для этого ездят по разным монастырям, ходят по разным церквям и так далее.

Но хотел бы сказать не об этом. В церковном богословии и в церковной аскетике нет и никогда не было такого понятия, как намоленность. Это относится и к иконам, это относится и к храмам.

Очень часто мне приходится с содроганием слышать такие вещи, что у нас есть в городе храм, который не закрывался с 17 века. Вот заходишь туда, он намоленный, и вот там молиться здорово.

А есть храм, который открылся буквально в прошлом году где-то там, в новом спальном районе. Заходишь туда, и вообще никаких ощущений.

Однако очень опасно свою духовную жизнь мерить ощущениями. Об этом предупреждали многие святые отцы, в частности, Иоанн Лествичник. В частности, об этом написано в книге «Добротолюбие», что к ощущениям своим на молитве нужно относиться очень строго и не давать им верх над собой.

И более того, это чудовищная ошибка!

Если дело касается храмов, то каждый храм, где совершается божественная литургия (по канонам и правилам, по уставу православной церкви законно поставленным священником), абсолютно равен другому. Неважно, что один храм существует несколько веков, а другой — несколько месяцев.

Каждому из нас где-то легче молиться. Например, какому-то человеку легче молиться в древних храмах, в таких храмах темных, с фресками, где свет очень тусклый, тусклые оконца.

Они настраивают на молитву. Пожалуйста, никаких проблем. Какому-то человеку проще молиться, наоборот, в светлом помещении, ему нравятся более новые храмы с большими окнами. Тоже нет никаких проблем.

Но здесь дело чисто в психологии, дело во вкусе человека, но никак не в намоленности.

То же касается и икон.

Икона — это образ, который нас возводит к первообразу.

То есть, когда мы молимся перед иконой Спасителя, мы молимся самому Спасителю. У образа в православном понимании есть определенная, не до конца может быть понятная и осознанная, мистическая связь с тем, что на нем или кто на нем изображен.

Но при этом нельзя сказать, что одна икона намоленная, а вторая — нет.

Это есть такое учение псевдоправославное о том, что молитва обладает такой, скажем так, энергетикой. И когда, дескать, пред какой-то иконой люди много молятся, она этой энергетикой пронизывается. И вот эта энергетика якобы сама по себе имеет какой-то спасительный или позитивный эффект.

Так вот. Конечно, это не так. Православное богословие таких вещей не знает.

Уж кто лучше говорил об иконах, как не Иоанн Дамаскин? Однако он об этом не говорил ничего.

Поэтому мы можем с вами обращаться к любой иконе. И, кстати сказать, то же самое касается чудотворных икон.

Что такое чудотворная икона?

Это та икона, у которой совершалось много чудес. Но никто не дает никакой гарантии, что если я поеду к этой иконе и буду о чем-то просить Божию Матерь, или святых, или Господа Иисуса Христа, моё желание исполнится.

То есть нельзя чудотворную икону воспринимать как такой амулет, или исполнитель желаний, или что-то в этом роде.

А бывали случаи, когда чудеса происходили от обычной картонной иконки. Бывали случаи, когда обычные вырезки из газет начинали мироточить. Тоже явное чудо.

Поэтому призываю того человека, который задал этот вопрос, не гоняться за так называемой намоленностью и так называемыми чудотворными иконами.

Есть еще такая «болезнь», когда человек думает, что он объедет все монастыри, приложится ко всем мощам, и ему это само по себе что-то даст. Может быть и даст. Конечно, паломничество всегда полезно. Но когда человек только этим занимается, и спрашиваешь его:

«Скажи, пожалуйста, а когда ты последний раз исповедовался, причащался»?

Он говорит:

«Ну, вот, год назад был, в Оптиной пустыни».

И ты понимаешь, что он свою духовную жизнь тратит ни на что, тратит впустую.

Поэтому мы с вами должны помнить, что самое главное прикосновение к благодати у нас происходит через таинство исповеди, Причастия. Естественно, первое и главное Таинство — таинство Крещения.

Так вот, эти таинства доступны в абсолютно любых храмах, даже в храмах-времянках, даже в храмах, которые располагаются где-то там, в вагоне поезда, который ездит, или на пароходе, который с миссионерской целью по сибирским рекам плавает.

В этом смысле нет никакой разницы, где причащаться.

Если я готовлюсь к причастию, если хочу, чтобы Господь обитал во мне, Он будет во мне обитать. А все остальное — это уже магизм, с которым нужно в себе бороться.